У всех, кто ввысь отправился когда-то,
У всех горевших в плазме кораблей
Есть важный и последний из этапов -
Этап прикосновения к земле,
Где с посохом синеющих дождей
Пройдет сентябрь по цинковой воде,
Где клены наметут свои листки
На мокрую скамейку у реки.
...

Мы постепенно счастье познавали,
Исследуя среди ночных полей
С любимыми на теплом сеновале
Этап прикосновения к земле,
Где с посохом синеющих дождей
Пройдет сентябрь по цинковой воде,
Где клены наметут свои листки
На мокрую скамейку у реки.

То женщины казались нам наградой,
То подвиги нам виделись вдали,
И лишь с годами мы познали радость
В кругу обыкновеннейшей земли,
Где с посохом синеющих дождей
Пройдет сентябрь по цинковой воде,
Где клены наметут свои листки
На мокрую скамейку у реки.

Когда-нибудь, столь ветреный вначале,
Огонь погаснет в пепельной золе.
Дай бог тогда нам встретить без печали
Этап прикосновения к земле,
Где с посохом синеющих дождей
Пройдет сентябрь по цинковой воде,
Где клены наметут свои листки
На мокрую скамейку у реки.

13-15 мая 1981

Чуть покачиваясь без поддержки,
Улыбаясь не для острастки,
Шел по улице я в надежде,
Что на свалке найду останки
Любови вечной. Тряпье и сырость
Сгребу руками и по карманам
Остатки веры разбитой ссыплю,
Чтоб были полны ею карманы.
...

Трамваи подорожали,
Вот и едем в подводе.
А те, кто нас провожали,
Их осталось по двое.
А нам не тесно, и мы не в обиде,
Сказать по правде, даже неинтересно
Кто за кого и когда где выйдет.
Зато известно нам, что

Трамваи подорожали,
Вот и едем в телеге.
Сам себе вагоновожатый,
Ну, а сено не деньги.
Так что больше чем сеном не платим,
За то, что верили покуда любили.
А если сена на всех не хватит,
Ответим песенкою, три-четыре:

Трамваи подорожали,
Вот и едем в подводе.
Сам себе Окуджава,
Звонкий Булат мелодий.
А под вечер, когда копыта
Стучать устанут вдруг в пыли дорожной,
Мы вспомним имя давно забытое,
Что было всех дороже.
А ныне
Трамваи подорожали,
Вот и едем в подводе,
А те, кто нас провожали,
Их осталось по двое

Солнце спряталось за горку,
Месяц желтый сшил кафтан.
Утащил мышонок корку,
Спит котенок Митрофан.
       С треском за печной заслонкой
       Тают веточки сосны...
       По дорожке лунной тонкой
       Долго ехать до весны
...

Сказки спят на книжной полке,
Ветер ухает в трубе.
Ангел сахарный на елке
Плачет о своей судьбе.
       А про то, что есть на свете
       Синий остров, алый цвет
       Знают маленькие дети,
       Да не выдадут секрет


Заварю-ка чай покрепче,
Буду ночку коротать.
Скоро в хороводе млечном
Вздрогнет божья благодать
       И когда тебе приснится
       Вифлеемская звезда...
       Сгинет серая волчица -
       Расклыкастая беда.

А это что у тебя - капкан?
Ну, разве что для игры -
Капканом, братец, кишка тонка:
Они же стервы, хитры!
       Вот, слышишь? Нет, это не прибой,
       Ах, чтоб мне сойти с ума!
       Их топот, их барабанный бой,
       И имя сему - Чума!
...

Давай-ка, брат, без красивых слов:
Напрасны твои труды!
Какой ты, сукин кот, Крысолов
Без слуха и без дуды?
       Без вероломства и без ножа -
       Кто ты без них наяву?
       А деньги - денежек мне не жаль:
       Их нету, тем и живу!

Ах, не капкан, говоришь? Прибор -
Следить за полетом звезд?
А раньше было слыхать прибой,
И звезд этих самых - воз!..
       Но деньги - крысами куплен мир,
       Ты прав, а они правей...
       Да, дети!.. Знаешь, детей возьми:
       Им нечего тут, поверь!

1980

Это было, наверно, давно:
Подошел и присел у огня,
И поднес мне плохое вино -
Человек, не любивший меня.
       Он шутил и кривлялся, как бес,
       Все святое кляня и браня.
       Как он ловко мне в душу залез,
       Человек, не любивший меня.
...

Это он оттолкнул всех друзей
Что мне были родней, чем родня…
И рассорил с любимой моей -
Человек, не любивший меня.
       Он со мною кутил по ночам,
       Мелочишкой последней звеня…
       И к безделью меня приучал -
       Человек, не любивший меня.

Он твердил мне: "Талант - пустяки!
Важно только вскочить на коня."
И внушал мне пустые стихи -
Человек, не любивший меня.
       Я давно бы расправился с ним,
       Он не прожил бы даже и дня.
       Если б не был он мною самим…
       Человек, не любивший меня...